Один из сильнейших боксеров мира 29-летний американец Андре Уорд в интервью для бизнес-издания Black Enterprise рассказал о своей работе в качестве комментатора на канале HBO, о ситуации в его карьере после Олимпийских Игр в Афинах, а также о финансовой стороне своей карьеры.
— Ты часто комментируешь бои на HBO. Я не подлизываюсь, но ты очень хорош в этом. Каким образом ты тренируешься?
— Большинство тренировок пришло от просмотра боев. Я уже давно знал, что это то, что я хотел бы делать. Я не смотрю только бокс. Я смотрю футбол, баскетбол, бейсбол. Перед тем, как попасть на HBO, я стал практикантом в компании Comcast в Сан-Франциско, чтобы понять все изнутри. У меня было пару прослушиваний на HBO, и они прошли хорошо. Теперь нужно с каждым разом улучшаться. Я смотрю за Джимом Лэмпли, Максом Келлерманом и Элом Бернстином, которые оказали мне невероятную помощь и взяли меня под свое крыло, наставляя меня.
У меня реально есть желание становиться в этом лучше. У меня есть преимущество перед большинством других, потому что я боксер, но работать на телевидении — это совершенно другое дело. Поэтому мне нужно учиться и принимать все к сведению, если я собираюсь стать отличным комментатором, а я хочу стать отличным комментатором. У меня гора заметок, и я репетирую перед зеркалом, как и большинство людей (смеется). Это работа. Это непросто.
— Ты рассматриваешь Лэмпли и Келлермана, как своих коллег?
— Они мои партнеры. И я многому у них научился. У Лэмпли память как у слона. Он не делает записок или пометок. Он ведет шоу и со стороны это выглядит легко. Келлерман моложе, но уже имеет опыт в этом и сделал на телевидении многое. Все это оказывает на меня аккумулирующий эффект, чтобы я мог стать отличным комментатором. Но самое лучшее в этом — ты достойно зарабатываешь и не получаешь удары по голове. Так что это бонус.
— Звучит так, будто для тебя это очень важно.
— Очень важно. Потому что, в конце концов, комментирование является частью моего плана отступления. И я в начальной стадии его создания. В феврале мне исполнится 30 лет. Я уже 10 лет в профессионалах. Я провел 10 лет в любителях. Это 20 лет в боксе. Я не знаю, сколько еще я буду способен выступать. Звучит дико, когда я говорю это в возрасте 29 лет, но я считаю, что я обязан думать подобным образом. Многие оказываются ни с чем в конце своей карьеры, безо всякого плана Б, и дерутся дольше, чем должны, потому что думают, что этому никогда не наступит конец.
— Сложно анализировать бой? Ведь ты — боец.
— Сложно.
— Почему?
— Мне сложно критиковать ребят и говорить определенные вещи. Это одна из тех вещей, которую Лэмпли и ребята с HBO сказали мне с самого начала — я должен это делать. И это то, над чем я активно работаю. Но при этом я считаю, что у меня есть преимущество. Например, традиционная встреча комментаторов HBO с боксерами за день до боя. Когда боец входит в комнату, я понимаю — что у него во взгляде. Они делают вес, поэтому, возможно, сегодня они ели не так и много, и, может быть, даже не употребляли никакой жидкости. Им задают определенные вопросы, и, возможно, они не хотят на них отвечать. Я понимаю, через что они проходят, поэтому у меня есть сочувствие, которое у вас может быть, если вы сами через это проходили.
Иногда я могу что-то предсказать, основываясь на своем опыте. Я чувствую уверенность, что могу делать работу не только с интеллектуальной точки зрения, но и с точки зрения опыта. Я знаю, что такое рассечение. Я знаю, какого пропустить хороший удар или дождаться гонга. Я точно знаю, что такое опухший глаз. Все это помогает мне привнести что-то уникальное в комментаторский процесс и улучшить то, что они уже делают.
— Хотел бы спросить тебя о том, что баскетболист Кевин Дюрант сказал в одном из интервью. Ему 25 лет, тебе 29, так что вы оба относительно молодые ребята. Но он сказал кое-что интересное. Он сказал, что устал быть вторым номером. Как человека, которого считают вторым самым лучшим боксером мира, тебя это не беспокоит?
— С конкурентной точки зрения, я хочу быть первым номером. Вот поэтому я пришел в этот спорт. Но у меня нет проблем с тем, что я номер 2, из-за того — кто является номером 1. Ситуация с Кевином Дюрантом и Леброном Джеймсом иная, потому что они одного возраста и находятся в одном положении. Но я вырос на боях Флойда. Поэтому тот факт, что я номер 2 после него — это большое дело. На данный момент я отношусь к этому нормально. Я отдаю ему должное. При этом он не становится хуже. Он становится лучше. Он генерирует больше денег и продает больше PPV. Он все еще доминирует над соперниками, будучи 35-36 лет. Мне очень повезло, что я смог сделать то, что сделал за тот период времени, но Флойд сделал в два раза больше. Поэтому я это уважаю. Я думаю, было бы неправильно требовать первое место, когда у Флойд такое резюме.
— Как бы ты описал то, что он сделал?
— Я думаю, было множество вещей, которые сыграли ему на руку. Он начал с Артуро Гатти в своем первом PPV-шоу, так что у него с самого начала были правильные соперники. Его следующий бой сгенерировал 200-300 тысяч PPV, но затем был Оскар Де Ла Хойя, который был денежной машиной. Также Флойд перестроился в то время. Он сказал: «Я больше не «Pretty boy», потому что никто это не воспринимает». Он изменил свое имя на «Money Mayweather». И это сработало. И теперь он приносит кучу денег. Я думаю, что это была в некотором роде комбинация правильных соперников и правильных вещей, но которые лично я бы делать не стал.
— Например?
— Я не хочу лезть в дела Флойда. Но он готов делать определенные вещи или говорить определенные вещи, который я не буду делать или говорить, чтобы продать больше PPV или усадить еще несколько человек в кресла. Я просто не буду это делать. Я считаю, что у меня есть своя фанатская база, и если я буду правильно строить карьеру, то она будет расти. Но я должен оставаться честным перед самим собой. Если я никогда не продам миллион PPV, но останусь честным перед тем, кто я есть, и не продамся — для меня это бонус.
Обычные фанаты считают, что, либо ты делаешь такие же цифры, как и Мейвезер, а если нет, то ты — нищий. Но это не так. Есть множество таких же парней, как и я. Я строю карьеру достойную Зала славы. У меня отличная жизнь. У меня есть свои заслуги, и я живу в своей мечте. Но иногда все это уходит в тень, потому что в данный момент в боксе царит Мейвезер-мания. Люди забыли, что Флойду потребовалось 20 лет профессиональной карьеры, чтобы оказаться там, где он сейчас. Он не зарабатывал огромные деньги, пока ему не исполнилось 30 лет. Более того, это ждет далеко не всех. Все говорят о том, что Бернард Хопкинс на самом деле не достиг той точки, что и Мейвезер. Я не согласен. Он человек, живущий так, как ему хочется. Он будущий член Зала славы. Он все еще бьет молодых ребят — это довольно успешная карьера. Это не карьера типа Мейвезера, но, тем не менее, это очень успешная карьера. Я знаю, что у Бога есть план для меня, и я буду пытаться оставаться верным себе и своей вере. Ключ в том, чтобы уйти без сожалений.
Культура бокса такова, что если не происходит ничего негативного или сумасшедшего, то пресса об этом не рассказывает. В некотором смысле это здорово, но я должен быть собой. Если люди обратят на это внимание, то было бы отлично.
— Что ты больше всего запомнил об Олимпийских играх в Афинах?
— Было жарко (смеется).
— Если окунуться в воспоминания — что запомнилось с точки зрения опыта?
— Люди были гостеприимными. Еда была отличная. В целом, мне там было комфортно. Мы отправились на войну, и напряжение было высоким, но местные люди были доброжелательными. Я хочу вернуться туда, потому что у меня не было возможности узнать страну. Мы там были по определенной причине. Нам всем там было хорошо.
— Я спрашиваю, потому что приближается Олимпиада, и один из интересующих меня вопросов состоит в том, какие возможности лежат в завоевании золотой медали. Ты выиграл золото в 2004 году. Как думаешь, почему у тебя не получилось извлечь из этого выгоду с точки зрения рекламных контрактов?
— Потому что ситуация была другая. Если вы посмотрите на класс 2000 года — Рикардо Вильямс и Рокки Хуарес из Хьюстона, эти ребята выиграли серебро и подписали 6- и 7-значные контракты. У Хуареса получилась успешная карьера. Вильямс, к сожалению, попал в неприятности, и карьера сложилась не так, как этого ожидали. Я думаю, это навредило моему классу. Промоутеры и спонсоры не хотели идти на риск. Я не получил то, что, как я думал, получу. Я не получил хоть какого-то большого контракта. Я даже хоть сколько-нибудь достойного внимания не получил.
Это было не так как с Рэем Леонардом в 1976 году в Монреале, когда Игры шли на NBC. Он влюбил в себя американцев. Они знали его историю. Мы дрались на второстепенных каналах в 2-3 часа ночи. Нас никто не знал. Так что было множество факторов. Моя золотая медаль прошла незамеченной. Было обидно, но это меня мотивировало. Но не в том смысле, чтобы доказать, что кто-то был не прав, а в том смысле, чтобы продолжать работать изо всех сил. Некоторые говорят, что даже сейчас я не имею того, что должен иметь. Но мне очень повезло, что теперь у меня есть значимые спонсорские контракты с Jordan Brand, Shoe Palace, Everlast и HBO. Так что дело движется. Иногда я думаю, что не получив все и сразу — это было скрытое благословение. Потому что тебе всегда кажется, что ты сразу же готов зарабатывать мульти-миллионы. Но я не знаю, был бы я готов к этому в 2004 году. У меня этого не было, и я добился этого непростым путем. И я ценю это больше, чем я ценил бы это в те времена.
— Как ты воспринял то, что ты не получил того внимания, которое ты заслуживал?
— Было обидно. Еще и при том, что я был единственным, кто выиграл золото. Изначально было много обещаний от крупных компаний, а в итоге ни одной сделки. Много факторов сыграло. Бокс плохо освещался. Неудачи класса 2000 года. Никто не увидел, чего я достиг. Было непросто. И даже сегодня некоторые говорят, что я не получаю должного уважения. Но все это не просто так. Я не знаю, почему это так, но это позволило мне иметь психологию простого работяги, хотя я был золотым медалистом. И сейчас даже при всем при этом, я не могу жаловаться, потому что я многого достиг, в том числе и финансово. Я на самом деле считаю, что конец будет больше, чем начало. И все закончится так, как и должно.
У меня на подходе большое PPV. И даже это интервью — ведь это сайт не о боксе. И я люблю делать такие интервью, потому что я гораздо больше, чем только боец. У меня есть мышление бизнесмена. Я хочу быть примером для своего поколения.
— Какие инвестиции у тебя сейчас есть?
— У меня и моей жены есть акции. Есть облигации. У нас есть пенсионные накопления. Самое главное сейчас — набрать капитал и сохранить его. Совсем другое дело, когда тебе гарантировано $20 миллионов. В боксе нет гарантированных контрактов, нам платят за каждый отдельный бой. Я чувствителен к этому, поэтому пытаюсь накопить как можно больше. Когда моя карьера боксера закончится, тогда я надену шляпу бизнесмена и начну чем-то заниматься. Может быть, открою свою промоутерскую компанию.
— То есть накопление доходов — это твоя главная цель.
— Да. Это и выплаты налоговой, а я плачу им вовремя (смеется). Мне не нужны эти проблемы. Как бизнесмен, я хочу принимать правильные решения и в правильное время.
— Какова философия, когда речь заходит о типе бизнесмена, которым ты хочешь стать?
— Пока еще не знаю. Мой менеджер, Джеймс Принц, он очень богатый человек, очень проницательный. Я хочу основать свою промоутерскую компанию. Если я буду подписывать боксеров, то я буду очень избирателен. Я буду подписывать только тех, кому я могу помочь. Если я не могу им помочь, то я не хочу связывать с ними отношения и портить кому-то карьеру. У меня нет списка вещей, с которыми я хотел бы связать себя, но в данный момент я учусь. Я наблюдаю за успешными людьми, но также я наблюдаю за людьми, которые совершали ошибки. Когда придет мое время, я буду готов. Сейчас для меня сезон обучения.
24 декабря, 2013
5811
